14-15 мая в Москве прошёл международный тренерский симпозиум ИИХФ. В нём приняли участие многие тренеры из ВХЛ и КХЛ, в частности Алексей Кудашов, Андрей Скабелка, Анвар Гатиятулин, Павел Езовских, Александр Гулявцев, Дмитрий Юшкевич, Евгений Корноухов, Андрей Николишин, Олег Ореховский, Владимир Воробьёв. Кроме отечественных тренеров выступали такие известные специалисты, как Майк Кинэн, Марк Кроуфорд, Эркка Вестерлунд, Роджер Реннберг, Дарюс Каспарайтис, Алексей Яшин, Андрей Николишин, Александр Хаванов и другие. Особенно ярким получилось выступления Каспарайтиса. Дарюс выступил перед участниками симпозиума на тему «Подготовка профессионального хоккеиста. Развитие мастерства защитника», но вместо серьёзного доклада у Каспарайтиса получился очень живой рассказ, и большую часть времени аудитория смеялась. При этом защитник на красочных примерах сумел расставить ключевые акценты.
- С удовольствием предоставляю слово своему любимо игроку, яркому, очень интересному человеку. Я с огромным уважением отношусь к нему. Я рад, что меня судьба тренерская свела с Дарюсом Каспарайстисом, - сказал Владимир Юрзинов.
Показали яркие эпизоды игры Каспарайтиса.
- Сейчас у меня за такое было бы много дисквалификаций, - прокомментировал защитник нарезки видео. - Если бы я поехал в НХЛ на 10 лет раньше, меня бы просто убили, наверное. Если бы на 10 лет позже, я всё время был бы дисквалифицирован. Хотя я считаю, что всегда играл чисто как защитник.
«Владимир Владимирович всю карьеру пытался научить меня бросать»
Дарюс рассказал, как попал в хоккей.
- Я родился в Литве и там начинал играть в хоккей. Почему я начал играть в хоккей? Мне очень нравилась хоккейная форма. И мне повезло с тренером. Он приехал из Риги, весь акцент ставил на катание. Первый раз я встал на лёд в восемь лет и не знаю почему, но сразу стал хорошо кататься. Правда, немного трудно было тормозить и поворачивать на левую сторону. Три года я просто катался утром и вечером. Поэтому у меня такой плохой бросок - я не учился бросать (улыбается), только щёлкать. Всю мою карьеру Владимир Владимирович Юрзинов пытался научить меня бросать с кистей, но ему это не удалось. Правда, в седьмой игре против «Баффало Сэйбрз» я забил Гашеку с кистей. Он после этого закончил, год не играл. Серьёзно, сказал: «Раз даже Каспарайтис забивает мне, я лучше отдохну годик».
Защитник отметил, что многие спрашивают его, почему сейчас российские защитники не играют так, как играли Каспарайтис, Дмитрий Юшкевич или Алексей Житник.
- Всё это идёт с детской хоккейной школы. Я думаю, что сейчас дети не концентрируются на силовой игре, они больше хотят забивать голов, больше хотят поиграться. Я работал с детьми во Флориде, никто не хочет тренироваться, все хотят просто взять шайбу и бегать с ней, просто играть. Современные защитники в НХЛ имеют хорошее катание, хорошо видят поле, а некоторые даже до сих пор играют в тело, особенно в плей-офф. А силовая игра, тот стиль, в котором я играл, для этого нужен не то чтобы талант, нужно работать на тренировках. Я помню, когда пришёл в молодёжное «Динамо», тренировался с командой на два года старше и во время игры «расколол» одного парня, встретил его и получил от этого огромное удовольствие. Но я думаю, что он не очень был доволен. И я понял, что в хоккее можно не только забивать голы, но и играть в другой стиль, который я очень любил. Даже сейчас, когда я смотрю хоккей, я наблюдаю, где находится нападающий, как отреагирует защитник. И, к сожалению, сейчас в хоккее защитники не думают про игру на встречных, как я раньше играл.
Когда я играл, я всегда смотрел расстановку, где находятся нападающие, как они раскатываются, у кого поднята голова, у кого есть шайба. Это тоже занимает время. На меня тоже было большое давление. Потому что если Ягр выходил и хотел забивать голы, то я выходил и хотел кому-то «накатить». Я знал, что если это сделаю, то публика будет за нами, и ребята заведутся, и другая команда заведётся. Иногда соперники просто забывали про хоккей после этого и хотели поймать меня и что-то плохое мне сделать. Но обычно они не могли ничего сделать, потому что я очень хорошо катался.
«Я не могу убить в себе игрока»
Каспарайтис признался, что до сих пор не смог убить в себе игрока.
- Амплуа защитника? Я не могу вас чему-то учить, потому что я до сих пор думаю как игрок, не как тренер. Не знаю почему. Во-первых, кто-то говорил, что надо убить в себе игрока, чтобы стать тренером, а это очень тяжело сделать. У меня был опыт работы со СКА полгода, и потом я сам себя уволил. Я не смог в себе убить игрока. Даже во время тренировок я надеялся, что, может, кто-нибудь из защитников получит травму, и я смогу его заменить (смех в зале). Я утром приходил на тренировку раньше всех и крутил велосипед по два часа и всё время думал, что ещё вернусь в большой хоккей. И ребята поняли, что могут меня использовать как играющего тренера, и если были какие-то проблемы, через меня ходили и выпрашивали выходной или ещё что-то. Конечно, это неправильно. Когда ты становишься тренером, то должен думать как тренер. А я пока не смог этого сделать. Может, сейчас… после долгого перерыва.
Не дадут соврать мои литовские друзья, что я до сих пор приезжаю в Литву и играю, пытаюсь играть. Может, даже в 2018 году сыграю за сборную Литвы на чемпионате мира по хоккею, не по баскетболу (улыбается).
Без помощи, которую оказали мне тренеры в моей карьере, начиная с Литвы, потом в «Динамо», ничего бы не было. Мне повезло, что в Литве я играл за команду на два года старше. Хоть я был и моложе их. Но я помню, как я оказался в «Динамо». Я всегда думал, что я защитник атакующего плана. Не помню, чтобы, когда был молодой, играл в жёсткий хоккей. Почему меня Валерий Иванович Васильев пригласил в «Динамо»? Мы играли в Литве против «Динамо» в городе Электренай, и я кому-то там стукнул пару раз, и они говорят: «Кто это такой вообще? Мы выигрываем 10:0, а этот парень бегает весь матч и всех бьёт». Валерий Иванович Васильев пришёл к нам на скамейку прямо во время игры и говорит: «Ты кто такой-то? Ты хочешь играть за «Динамо»? Я говорю: «Ни фига себе! Конечно, хочу». Говорит: «Значит, будешь». И всё.
Потом, кажется, после пары бутылок с моим отцом они решили окончательно, что я буду играть в «Динамо» (смех в зале).
«Почему я играл в агрессивный хоккей? А вы попробуйте выжить в Москве в 14 лет»
Каспарайтис вспомнил, как непросто ему было первое время в Москве.
- Я приехал в «Динамо». И всё время в Москве я выживал. Помню, я первый раз увидел Андрея Николишина. Мне было 14 лет. На базе на Водном стадионе захожу в номер, а на кровати сидит мужик. Говорю так с литовским акцентом: «Здравствуйте, меня зовут Дарюс». А он такой: «Меня зовут Андрей Василич». Я думаю, ничего себе, меня с каким-то мужиком поселили в одной комнате. На тренировку прихожу на следующий день, а он там же, этот мужик. Я думаю, что это такое, куда я вообще приехал. А оказалось, что Андрей Васильевич был на год моложе меня (смех в зале).
Вы не представляете, как мы тогда жили. Сейчас, конечно, ребята по-другому живут. Андрей Василич не даст соврать, что мы тогда выживали. Почему я был такой худой всегда? Потому что кушать нечего было. Нам выдавали талоны. И у нас была задача не только тренироваться, но и найти пищу. Мне одну вещь сказали: «Почему ты играешь в такой агрессивный хоккей?» Я говорю: «А вы попробуйте в 14 лет в Москве выжить». Как вы сможете? Моя жена всё время жалуется, почему я такой агрессивный. Я говорю: «Не знаю, наверное, потому что хоккеистом был». Это трудно в себе перебороть.
Мне очень повезло, что я попал в Москву, попал в сборную России. Некоторые знают, что я и убегал из Москвы тоже. Уехал в Литву, а мама выгнала меня обратно в Москву: «Езжай, играй в хоккей».
Я считаю, что есть два амплуа: защитник атакующего плана и оборонительного плана. Думаю, что сейчас ребята по-другому думают в хоккее, потому что поменялись контракты, зарплаты, сама игра. Раньше можно было играть в более силовой хоккей, а сейчас за всё это дисквалифицируют. Люди меняют отношение. Я всё время смотрю, как играет Куликов во «Флориде». Он иногда использует приёмы, которые раньше использовали. И из-за этого его уже пару раз дисквалифицировали, хотя он и по правилам всё делал. Может, 10 лет назад это было нормально, а сейчас они думают по-другому.
В матче Россия - Швейцария я помню, как Орлов поймал парня силовым приёмом очень красиво. Для этого тоже нужен талант. Катание у игрока должно быть хорошее, тем более, у защитника. Над этим надо постоянно работать самому. Когда играешь в клубе, забываешь много вещей, над которыми ты работал в юниорской, молодёжной команде. Когда я приезжал на сборы к Владимиру Владимировичу летом в Швейцарию, я думал: «Зачем я вообще сюда приехал, он какую-то ерунду показывает». А после пары недель я чувствовал себя по-другому. Как защитник атакующего плана (смеётся). Набросался у него шайб, он ещё похвалил: «Ух, какой ты молодец, какой у тебя бросок хороший». И потом, когда первое время приезжаешь обратно в НХЛ, выбегаешь два в один с Марио Лемье, и я открыт, ворота пустые - только отдай мне пас, и я забью гол. А он посмотрел на меня и сам бросил по воротам. После я ему говорю: «Марио, ты что? Я же был открыт». А он говорит: «Я посмотрел, что это ты, и решил сам бросать» (смех в зале). Это обидно, понимаете? Так бы у меня было 27 голов, а сейчас 26.
Почему молодёжь не играет в такой хоккей, как я играл? Дети же обычно спрашивают: «Дядя, а ты сколько голов забил?». И всегда думаешь, что ему ответить. Говоришь: «Один». «Ну, ясно, ты плохой игрок». Они все хотят, как Овечкин, забивать по 50.
«Жалко, что силовой хоккей пропадает»
Многие спикеры на симпозиуме тренеров приготовили презентации, Каспарайтис же выступал порядка 40 минут и без подготовки.
- Честно скажу, я не готовился к тому, что говорю, потому что знаю, что, если бы готовился, вообще бы ничего не смог рассказать. И я никогда не слушал тренера во время самой игры, потому что знал, что в хоккее просто надо знать систему. Это такая быстрая игра, и, чтобы что-то поменять во время игры, должна быть просто хорошая реакция у защитника и хорошее понимание ситуации. Я всё время защищаю игроков, которые пытаются кого-то поймать и получают за это дисквалификацию, потому что люди не понимают, как думает игрок. Допустим, я еду и вижу соперника, и я уже принял решение играть в тело. А игрок, который движется навстречу, меня не видит. И если в последние секунды он что-то меняет, то я уже не могу поменять решение. Всё так быстро происходит и иногда получается, что плечом попадаешь в голову. Но так не было задумано. Просто это быстрая игра, ты не можешь остановиться и сказать: «О, извини, я не буду тебя бить, у тебя голова опущена». Есть люди в Америке, которые пытаются сделать так, что если игрок едет с опущенной головой, его нельзя трогать. Это просто чушь. Когда я был молодой, мне тренеры говорили: следи, если у игрока голова опущена, иди и бей его. Сейчас всё по-другому.
Силовой хоккей пропадает, это очень жалко. Потому что хоккей зрелищная игра, зрителям интересны драки, силовые приёмы. Это всегда было в хоккее, и это должно остаться. Но, чтобы играть в такой хоккей, надо работать над этим на тренировках и физически к этому готовиться.
- Я человек мира. Мне всё время говорят это. Я сам литовец и всегда им буду. Меня паспорт не волнует. В Майами меня называют русским, в России литовцем, в Литве называют предателем (смеётся). Они мне говорят, что у меня был выбор играть на Олимпиаде за Литву или за Россию… Как это, интересно? Я очень хотел попасть на Олимпиаду. В 1992 году на молодёжном чемпионате мира меня признали лучшим защитником. Я жил в Новогорске на базе «Динамо», а сборная через дорогу на олимпийской базе. И в сборную от нас взяли Ковалёва и Житника, а меня нет, было обидно. Но тут заходит в комнату Пётр Ильич Воробьёв и говорит: «Собирайся, тебя в сборную вызывают». Думал, что меня в итоге обратно отправят. А Виктор Васильевич Тихонов посмотрел и говорит: «О, ничего парень, нормальный, можно его ставить». Перед первой игрой на Олимпиаде ко мне подходит Игорь Николаевич Тузик и говорит: «Ты за кого хочешь играть - за Россию или за Литву? Ты подпиши бумажку, а то можешь собрать вещи и уезжать домой». Я говорю: «Да вы что? Я хочу на Олимпиаде играть. Так я решил играть за сборную России.
«Я всего в жизни достиг только через труд»
- Через спорт можно достичь многого. Я пример этого. Чтобы приехать в 14 лет ребёнком в Москву, остаться и выжить, а потом поехать в Америку, надо иметь очень хороший характер и хороших друзей, ребят, которые были всё время рядом со мной. И Юшкевич, и Николишин, и Ковалёв. У нас был коллектив. Сейчас трудно создать такую атмосферу. Мы все вместе жили и варились в этой каше. Жили хоккеем, а по субботам ходили гулять по Москве.
- Насчёт физической подготовки. Мы с Алексеем Яшиным всё время занимались в Швейцарии у Юрзинова, а потом ещё сами штангой занимались. Точнее, я занимался, а Яшин смотрел (улыбается). Помню, я привёз с собой на сборы четверых ребят из Америки, меня попросили, чтобы они со мной занимались, чтобы я их подкачал. Первый день на сборах я говорю: «Давайте побежим кросс перед тренировкой, километров семь». Ребятам было по 18 лет. Там полчаса получалось. И честно скажу, я заблудился, и мы бегали часа три. Бедные ребята (смеётся). Захожу в раздевалку, Владимир Владимирович спрашивает: «Ты где был-то?» Потом повёл их на штангу, закачал, они умирают… И смотрят, сбоку Яшин занимается, сидит перед зеркалом… На следующий день я прихожу и говорю: «А где ребята-то?» А мне: «Они с Яшиным ушли заниматься».
Если серьёзно сказать, то я всего достиг в жизни как хоккеист только через труд. Не знаю, был у меня талант или нет, но я знаю, что-то, что я вложил, то и получил обратно. Только через большой труд, отдачу, самопожертвование можно чего-то добиться. Если бы всё вернуть обратно, я бы только ещё сильнее тренировался и пытался достичь ещё большего.
Вопросы
- Часто выигрывает не та команда, которая лучше играет, а та, которая не даёт играть. Вы не пробовали посчитать, сколько соперники не забросили шайб благодаря вашим действиям в обороне?
- Не знаю. Я помню одну вещь, когда приехал в НХЛ в 19 лет. В первой игре я осознал, что играть в тело намного легче там, чем в СССР в то время. И я понял, что, если бить соперника из четвёртой тройки, это будет не так заметно, если бить игрока из первой, типа Мессье или Гретцки. Соперник должен думать, что ты находишься на площадке. А когда он думает про это, он не думает про то, как забить гол, а иногда и просто боится. Я много раз видел игроков, которые не то, чтобы боялись меня, но не хотели находиться вместе со мной на площадке. И не потому что от меня плохо пахло, а просто не хотели играть (смеётся).
- Вспомните вашего первого тренера Алексея Никифорова.
- Алексей Витальевич Никифоров до сих пор работает в Америке и воспитывает игроков. Он воспитал много игроков, не только меня и Зубруса. Это величайший тренер в детском хоккее. У него был самый большой акцент на катание. Для хорошего катания нужно много тренироваться. Конечно, игрок ещё должен иметь характер, но катание очень много значит для хоккея.
- Дарюс, если бы вам было сейчас 15 лет, вы что-то сделали бы по-другому?
- Во-первых, я бы не женился три раза (смеётся). Мне сейчас будет 44, и я всё время думаю, что, если бы мне вернуть лет 20, я бы занимался ещё сильнее и, может, больше бы слушал тренеров. Потому что всегда думаешь, что всё знаешь и тренер тебе не нужен. Не то чтобы я жалею. Но некоторые вещи я бы делал по-другому. Может, больше бы учился, больше работал над тем, чтобы стать лучшим игроком. Возможно, я даже слишком много тренировался. Но я всегда боялся отдыхать. Думал, что, если буду отдыхать, потеряю форму. А может, из-за этого у меня было много травм. Потому что игроки должны понимать, что не всегда надо тренироваться, иногда надо давать перерыв.
- А ваши дети будут играть в хоккей?
- Я живу в Майами, там тяжело играть в хоккей. Конечно, хочется, чтобы дети тоже достигли чего-то в спорте. Но это не мне решать. Если дети захотят, я всё время буду их поддерживать. Я не такой папа, который заставляет их делать то, чего они не хотят.
- Ну, ты взорвал зал. Просто был лучший, - сказали Каспарайтису после выступления Юшкевич и Кудашов.
- Да я просто смотрю - вы какие-то все напряжённые сидите, вот и решил разрядить обстановку, - сказал Дарюс.
- Ну что? Опять лет через 10 увидимся теперь? - спросил напоследок Юшкевич.
- А вы приглашайте, когда надо будет обстановку разрядить, - улыбнулся Каспарайтис.